Почему Вы выбрали профессию врача? Это была давняя мечта детства или прагматичный выбор? Почему хирургия?
В медицине я оказался случайно. В старших классах школы я собирался стать военным. Для этого у меня были необходимые качества и навыки: мне легко давались точные науки, налицо были хорошие физические данные и психологическая устойчивость. Желание быть военным у меня отбил брат, который, вернувшись с армии, сказал, что не стоит быть военным всю жизнь.
Тогда один мой приятель посоветовал медицину, и я поступил в медицинский.
До конца 6-го курса не знал, какую специализацию выбрать — гинекологию, кардиологию, офтальмологию, отоларингологию…
И тут опять его величество случай: главный врач отделения хирургии посоветовал мне идти в хирурги, и я пошел.
Несмотря на то, что на разных этапах на мой выбор повлияли разные люди, я никогда никуда не спешил, учил в принципе всё, что мне было интересно.
Я не остался узким хирургом, но изучал смежные науки, погружался в них, закрепив все эти знания хорошей практикой впоследствии. Сейчас, по прошествии многих лет, я, безусловно, счастлив, что выбрал именно эту профессию.
Вас многие люди знают как очень прямого человека. Это врождённая черта характера или издержки профессии?
Я бы сказал, что имеет место и то, и другое. Профессия просто усилила эту врожденную черту характера. К тому же профессия хирурга сделала меня более радикальным, принципиальным и быстрым в плане принятия важных решений.
Сейчас неоспоримым фактом считается такое явление, как профессиональное выгорание или деформация личности. Чтобы не сломаться самому, врач часто дистанцируется от пациента, его эмоционального состояния, от сочувствия и сопереживания. Как с этим обстоит дело у вас?
Безусловно, любая профессия накладывает свой отпечаток на личность человека.
Что касается врачей, я бы назвал эмоциональную сдержанность не дистанцированием от пациента, а профессиональной необходимостью.
Например, поступает человек с огнестрельным ранением — без давления, без сознания, на всё про всё есть 2-3 минуты определиться, через 4 минуты уже делаем лапаротомию и вскрываем грудную клетку. Тут нельзя давать волю чувствам, иначе ты просто не успеешь пациенту помочь.
На выходе, когда уже есть успех или неуспех, врач может дать волю чувствам.
Как правило, эмоциональное напряжение в таком случае снимают при помощи спиртного и связей на стороне. И от того, и от другого меня спасла вера в Бога.
Жесткость и прагматизм хирурга со стороны смотрятся как бездушие. Но это вовсе не бездушие, я нормальный человек. Если ради блага пациента мне нужно причинить боль, подтолкнуть нерешительного пациента к операции, которая избавит его от неминуемой смерти, я делаю это, несмотря на слёзы пациентов и их родственников, ведь это мой профессиональный долг.
Это была первая часть интервью с Александром Малко.
Читайте вторая часть интервью - https://www.u-hrm.com/post/aleksandr-malko-intervyu-chast-2